В горностаевой мантии по золотым залам
В 4 года он взял в руки скрипку, в 15 хотел стать дирижером, чуть за 20 уже играл серьезные роли на сцене Берлинер Ансамбль, а в 26 обошел 370 конкурентов на роль Людвига Баварского в амибициозном кинопроекте Петера Зера и Мари Ноэль, вышедшего на немецкие экраны в конце 2012, а сейчас демонстрирующегося и в России. Сабин Тамбреа, урожденный румын, до этого известный лишь в кругу театралов ролями в пьесах Шекспира и Ведекинда, отметившийся эпизодическими телевизионными ролями, оказался на съемочной площадке в компании немецких звезд первой величины, а после выхода фильма в прокат и получения Баварской кинопремии в номинации "лучший молодой актер" его необычное имя уже не вызывает вопросов у гугла. В плотном графике премьер и репетиций Сабин нашел время ответить на вопросы То4ки-Treff.
читать дальшеТы родился в Румынии, вырос в Германии, у тебя два родных языка. Гражданином какой страны ты себя ощущаешь?
Я стараюсь ездить в Румынию каждое лето, чтобы провести там несколько спокойных дней с моей семьей. В Германии я чувствую себя, как дома, но моей родиной остается Румыния. При этом я не стал бы говорить о какой-то двойной идентичности – мое сердце бьется для двух стран. Я считаю, что не стоит вписывать свою идентичность в государственные границы. Особенно это касается сферы искусства – именно творческие люди разного происхождения своим разнородными влиянием могут содействовать чему-то новому и общему.
Ты ведь не сразу поступил в Театральную школу им. Эрнста Буша, откуда такая настойчивость? Ты изначально верил в свое актерское предназначение?
В Германии в государственный актерский вуз попадают в среднем с седьмого раза. Ежегодно в Школу им. Эрнста Буша на 24 места поступают 3000 человек. Перед вступительным экзаменом я знал, что в случае провала не буду заниматься чем-то еще – я был твердо уверен в том, что хочу быть актером. Я просто верил в то, что однажды мне выпадет шанс.
Не было сомнений в правильности выбранного пути? Ты не думал, например, вернуться на музыкальную дорожку?
Мне очень везло до сих пор на актерском пути. Из театральной школы я попал в Берлинер Ансамбль, где мог играть большие роли, потом пришло время "Людвига". Еще до театральной школы я много играл на сцене, все детство провел в театре. Если бы я сомневался в своем актерском призвании, мне пришлось бы поставить под сомнение собственную идентичность. Надеюсь, этого со мной никогда не случится. Я настолько реализую себя в работе, что трудности просто отходят на второй план. Я никогда не отворачивался от музыки, она мне очень помогает при работе над той или иной ролью.
Какое событие в своей актерской карьере ты бы назвал судьбоносным?
Судьбоносным является каждый кусочек мозаики, каждый шаг, который продвигает меня вперед. Мне повезло встретить в нужный момент нужных людей, которые верили в меня и заставляли двигаться дальше. Начиная с отъезда моей семьи из Румынии в Германию, решения петь в детском хоре, поступить в театральную школу в Берлине, заканчивая встречей с Клаусом Пайманом (худ. руководитель Берлинер Ансамбль, - прим. Ред.) и режиссерами "Людвига Баварского" Петером Зером и Мари Ноэль - каждое из этих событий было необходимо для того, чтобы фильм с моим участием сегодня показывали и в России.
Ты как-то упомянул, что подходишь к работе над ролью как ремесленник. В чем заключается разница между этим ремеслом в театре и в кино?
И там и там нужно вскрыть суть образа, постараться нащупать желания, страхи и потребности этого человека, а затем перевести их для себя и зрителей. Так, я старался играть Людвига не как короля, а как молодого человека, попавшего в ситуацию, в которой к нему предъявлялись повышенные требования. Эта проблема понятнее зрителям, чем сложности хождения в горностаевой мантии по золотым залам. Разумеется, работа в театре отличается от работы в кино, хотя бы уже масштабом: тебя должно быть видно даже в последнем ряду. Но что касается подготовки, в обоих случаях нужно выложиться по полной.
Что было самым сложным для тебя в работе над „Людвигом“?
Сам образ. Очень многие люди имеют вполне конкретное представление о том, каким был Людвиг - благодаря книгам, фильмам или собственной фантазии. Я должен был соответствовать всем этим представлениям и в то же время показать новые грани образа. Самым увлекательным моментом съемок была для меня сцена репетиции коронационной речи. У меня была возможность целых пять минут играть, как в театре, используя разные способы создания напряжения и частично импровизируя.
В России ни одна рецензия на "Людвига" не обходится без сравнения с фильмом Висконти. В чем твой Людвиг отличается от Хельмута Бергера?
Висконти удалось перевести этот образ для своей эпохи, но он не придумывал Людвига. Мы пытались сделать то же самое для нашего времени. Людвиг – настолько универсальный характер, и он настолько опередил свое время, что он актуален для любой эпохи. Наш фильм пытается поближе подобраться к нему как к человеку, а не показывать его далеким божеством.
Было трудно вернуться в театр после месяцев съемок?
Это было похоже на возвращение домой. Мне очень не хватало моих коллег и друзей, точно так же как по завершении работы над "Людвигом" я скучал по съемкам. Людвиг для меня – роль, для которой я сделал все, но я должен был отпустить ее. Так всегда бывает – и в кино, и в театре. Расставания постоянно присутствуют в этой профессии.
Если появляется свободное время, чем ты его заполняешь?
Сейчас я репетирую 24 часа в сутки, недавно состоялась премьера "Коварства и любви" в постановке Клауса Паймана, в настоящий момент я занят на репетициях "Питера Пэна" Роберта Уилсона. Я отлично себя чувствую в театре и счастлив, что любимое дело является и моей профессией. В свободное время встречаюсь с друзьями, много слушаю музыку - от современной до Вагнера, Малера, Прокофьева и Шостаковича.
После роли короля-мечтателя ты сыграешь Питера Пэна – мальчика, который не хотел взрослеть… А у тебя есть свой способ эскапизма?
Мой единственный эскапизм – это профессия, те роли, которые я играю. Помимо этого, разве что бокал вина… Но в целом, у меня нет причины бежать от действительности.
Если говорить об актерской мечте, кого бы хотелось сыграть?
Моя мечта – сыграть Густава Малера: меня завораживает этот образ, особенно в его последние годы. Сейчас меня больше всего интересуют роли, которые не связаны со мной напрямую, чтобы я мог показать, что, как актер, способен на большее, чем обычно отводят людям моей профессии.
Небольшое интервью с Сабином Тамбреа
-Как вы были выбраны на роль баварского короля?
-На самом деле я изначально попал туда из-за внешности. Кинокомпания искала актера, рост которого составлял бы около 1,90 метра и желательно обладающего музыкальными способностями. Мое агентство связалось с ними, и тогда я, как и 370 других кандидатов разместил свое видео, а затем из 100 выбранных остался только я.
-Знаете ли вы историю Людвига, его замков?
-До этой роли я знал, прежде всего, клише: Людвиг, король, верящий в сказки, сумасшедший. Еще я знал, что он был покровителем Рихарда Вагнера. Позже прочитал все о Людвиге, что мог получить на руки, посмотрел все фильмы о нем. Я создал для себя проект Людвига. Это было необходимо, чтобы иметь возможность полагаться на свои инстинкты во время игры.
-Почему у него был такой противоречивый характер?
-Я считаю, что ответ лежит в детстве, в его страшных отношениях с отцом и матерью. Все эта атмосфера не была для него настоящим домом. У него были потребности и стремления, которые он не смог проявить. Что привело к дисбалансу, который тянул его вниз.
-Причиной его гомосексуализма было стремление к красоте и искусству?
-Я позволю себе смелое утверждение, что гетеросексуальные люди тоже способны жаждать мира и красоты. Однако, я полагаю, что Людвиг никогда не был способен быть счастливым. Он черпал свою творческую силу из беды и трагичности. Когда однажды он поддался желанию и поцеловал молодого Хорнига, то вынужден был наказать себя в следующий момент за это.
-Как вы попали в кино?
-Когда мне было четыре года, мои родители, они музыканты, отдали меня заниматься музыкой. Я начал со скрипки, однако, почти всегда перед выходом падал в обморок от волнения.
-Вы это серьезно?
-Да, это было очень волнительно для четырехлетнего меня. Я не мог осознать, что там сидели люди, смотрели и оценивали меня, в то время как моим пальцам было позволено извлекать мелодию.
-После скрипки были альт и пианино, но почему сегодня вы в театре, а не в оркестровой яме?
-Потому что как актер, я могу сам быть своим инструментом. Театр – это мир, который наполняет меня. И это честь для меня стоять на Берлинской сцене, на которой произошло так много прекрасных вещей, и играть роли, которые я сам бы себе не доверил.
-Можете ли Вы использовать музыку для актерской профессии?
-Это основа. Для каждого персонажа, которого я играю, я обдумываю композиторов и сегодняшних музыкантов, которые бы соответствовали ему. Это помогает мне вжиться в роль. Я слушаю выбранные композиции перед сценой в кино или представлением в театре.
-Как вы относитесь к Вагнеру, которому Людвиг так интенсивно содействовал?
-Вагнер – это оружие, довольно опасное оружие, как и любое искусство. Я сам познакомился с Вагнером примерно в 15 лет, и понял, благодаря Тристану и Изольде, насколько сильной может быть любовь.
-Как вы живете с именем «Сабин»(имя преобладающе женское и как я поняла, его часто именуют как-то типа "Крестина"(Christine)? Предназначено ли ваше имя специально для сексуально меняющихся ролей? У вас ведь есть опыт исполнения двойных ролей(здесь прежде всего имеется в виду наиболее яркая двойная роль Виола/Себастьян в постановке Шекспира «что Вы хотите (2012)»)
-Если бы я был другого пола, я может и не был способен к исполнению таких ролей. Но очевидно сейчас я бужу в режиссерах стремление занимать меня в универсальных образах. Это не проблема для меня, а наоборот огромный потенциал! А в данный момент я репетирую Питера Пена с Робертом Уилсоном.
Перевод с немецкого - Татьяна Комарова